Событие недели. Освободители

Распространение электронной версии газеты «Самарское обозрение» запрещено без согласования с редакцией.


09.11.99	N45

Ольга Попова

Освободители

Еще несколько дней назад чеченская война для нас была информацией в газетах и картинкой на телеэкране. Теперь она добралась до Самары. 3 ноября в окружной военный госпиталь прибыли первые раненые, доставленные самолетом. Пока их немного, всего 14, но все в тяжелом состоянии. На этой неделе в госпитале ждут еще один "борт". Раненые солдаты и офицеры в госпитале ПриВО - те немногие, кто может рассказать правду о том, что на самом деле происходит в Чечне

РЯДОВОЙ АЛЕКСАНДР ЮДИН: ЧЕЧЕНЦЕВ Я НЕ ВИДЕЛ

Александр Юдин лежит в отделении сосудистой хирургии. У него уже нет одной ноги. За то, чтобы сохранить руку, врачи ведут упорную борьбу.

- Как ты попал в Чечню?

- Как я шел на эту войну? Все поехали, и я поехал. Полк у нас такой - быстрого реагирования, 506-й артиллерийский. Мне сейчас 19, двадцатый год пошел. Призывался из Татарстана. Сначала был заряжающим, а потом радиотелефонистом.

- Саша, я понимаю, что тебе тяжело вспоминать, но как с тобой случилось несчастье?

- Мы перешли Терек и там стояли. Потом вдруг взрыв, я упал. Ребята спасли, вытащили, сразу подогнали технику, вывезли. Это было 23 октября. Сначала лежал в Моздоке, потом привезли в Ростов-на-Дону, а потом в Самару.

- Сейчас много говорят, что солдаты воюют в Чечне, чтобы навести там порядок, чтобы чеченские бандиты больше не угрожали России. А важно ли это для тебя? И как ты относишься к чеченскому народу?

- К бандитизму я плохо отношусь, очень бы хотел, чтобы его вывели. Чтобы никогда этого не было. Войну эту надо до конца доводить, чтобы не повторилось все снова. Хотелось бы, чтобы не было терактов. Самих чеченцев я не видел, мы далеко стояли. Нам координаты дали, мы ушли. Потом опять отстреливаемся, а их самих пехота видит, а не мы. Когда в одну деревню заезжали, мельком видели - из машины. Я в Казахстане раньше жил, у меня друзья были чеченцы. А вот те, с которыми я воевал, - бандиты.

- Как ты думаешь, эта война скоро закончится?

- Войска там будут стоять еще долго.

- Мама к тебе приезжала?

- Да, и мама, и папа со мной. Врачи говорят, что все будет хорошо.

РЯДОВОЙ СЕРГЕЙ ДРОБИШЕВСКИЙ: Я ВОЕВАЛ НЕ ЗА ДЕНЬГИ

Сергей Дробишевский лежит в травматологии. У него тяжелая рана ноги.

- Мне 19 лет, я почти 2 года отслужил - 22 месяца. Сам из Брянска. Специальности у меня нет, 2 месяца оставалось доучиться, и в армию забрали. А учился на водителя и на слесаря 3 разряда. Служил во внутренних войсках, отдельная бригада. Стрелок из подствольного гранатомета. Не хочу вспоминать о том, что случилось... Сейчас говорят, все нормально будет.

- Сережа, а когда ты ехал на войну, ты был к ней готов?

- Да, был. У нас всего 4 таких бригады в России. 4 отдельных бригады внутренних войск, входящих в состав внутренних сил РФ. Так что подготовка у нас хорошая, и к тому же за срочную службу это вторая командировка. Я уже был в Дагестане с апреля по август этого года.

- Сережа, насколько справедливо мнение, что в войсках сейчас патриотическое настроение? Ты сам хотел, чтобы в Чечне был порядок или у тебя были другие стимулы?

- Хотел, конечно, там же беспредел. И другие тоже. Вот я слышал, по радио говорили, будто бы мы из-за денег туда воевать едем. Так не платят нам денег. Мне за прошлую командировку ничего не заплатили. Сомневаюсь, что и за эту заплатят. Так что не за деньги мы воюем. И жертвы есть. При мне паренька гранатой разорвало - дня за четыре до меня. К местным чеченцам я нормально отношусь, люди как люди. Они очень гостеприимные, но русских местных жителей они притесняют. К солдатам по-разному относятся. Некоторые хорошо, а другие как на волков смотрят. Боевиков можно было бы уничтожить, если бы мы не тормозили, даже не за год - за полгода.

У нас же и сил хватает, и оружие есть, все есть. Там танки у нас - Т-72, хотя есть более мощные танки, более современные, просто не пускают их туда, не знаю, почему. Так же и винтовки. У них современные снайперские винтовки, а у нас винтовки, которые еще во времена Великой Отечественной войны были. Они за 3 км достанут тебя, даже не заметишь ничего.

- Говорят, что многие чеченцы ждут русских солдат как освободителей.

- Скорее всего, правда. Они же тоже устали от всего этого. Боевики облагают местных жителей налогом, требуют, чтобы с каждого двора им что-нибудь приносили.

- Сережа, как ты думаешь, русские и чеченцы когда-нибудь будут жить в мире?

- Будут, конечно. Кстати, среди боевиков русские тоже есть.

- Ты сам их видел?

- Нет, мне так говорили: находили убитых боевиков-славян. Украинцев. Самое обидное, что и русские тоже есть. В наших же пацанов за деньги стреляют. За деньги.

- Так что когда мы говорим "чеченские боевики", то это вполне может быть и русский?

- Да. Забавно, что даже негры среди них есть. Самое главное, что непонятно, кому все это надо. Зачем мне эта война, зачем тому же чеченцу, у которого дом, хозяйство? Не нужно это никому.

- Сережа, правда ли, что русским солдатам стреляют в спину, что боевики и мирные жители - это одно и то же?

- Это и есть самое сложное - отличить, где боевик, а где мирный житель. Мы находили двух боевиков в здании. Один с пулеметом, другой с винтовкой. У них сверху камуфляж, а под камуфляжем - гражданская одежда. Они отстрелялись, скинули камуфляж и пошли, как обычные мирные жители. Я не знаю, сколько у них этого оружия, что они его так кидают. Был еще случай: женщина переходила через Терек. Мы на мосту стояли, ее пропустили, записали ее данные - фамилию, имя, отчество. Она потом вернулась назад. Мы трое суток стояли вместе с московским СОБРом в станице Червленой. Она приходила, просила лекарства и бинты для детей, покушать. А дня через три ее взяли с винтовкой. Снайпершей оказалась.

- Сережа, а вот прошло бы много времени, в Чечне установился бы мир, ты бы поехал туда?

- Конечно, Чечня же очень красивая, просто разбили там все.

- Родители к тебе приезжают?

- Нет. Они и не знают, что я ездил туда. Напишу, что контракт заключил, служить дальше буду. И говорить им ничего не надо. Мать - она по военному делу не знает, а отец узнает - промолчит, плохого не скажет. Потом пойду в СОБР или ОМОН наш, брянский. Вник я уже в силовые структуры.